Антропологический кризис – принятое в философской литературе название для системы негативных тенденций современного общества, ведущих к патологическим и другим отрицательным явленииям в природе человека и снижающих заметно его личностный потенциал.
Искусственный мир, создаваемый людьми, все более приобретает свободу от своих творцов. Зависимый от технических систем жизнеобеспечения, подчиненный техногенным ритмам, вынужденный встраиваться в технологические процессы, человек не замечает, насколько изменяется его жизнь: его желания и потребности формируются не им самим, а техносферой и техногенно трансформированным окружением. На место преодолеваемой по ходу технического прогресса жесткой природной необходимости сегодня становится новая, более мягкая техническая необходимость.
Какая форма зависимости для людей предпочтительней – от естественной среды или от искусственной? Статистические данные, отражающие рост численности человечества и средней продолжительности жизни, показывают: до конца ХХ века позитивные последствия формирования и роста технической реальности перевешивали негативные. Положение человека в современном мире выгодно отличается от жизни его предков: технический прогресс открыл перед людьми небывалые возможности материальной обеспеченности и безопасности. Но увеличивается количество людей, стремящихся «забыться», уйти от действительности (начиная от алкоголиков и наркоманов и кончая поклонниками виртуальной реальности). Все шире распространяются психические и генетические отклонения. Все чаще говорят о том, что человек теряет человеческий образ. Большинство философов признает, что научно-техническая революция, начавшаяся во второй половине ХХ века, привела не столько к улучшению жизни людей, сколько к антропологическому кризису. В чем проявляется этот кризис? Можно ли противостоять ему и в чем причины того, что рост могущества человека привел его на край пропасти? Философы ищут ответы.
Во-первых, философы констатируют технологизацию организма человека, зафиксированную статистически, и анализируют ее причины. Для обитателя современного мира характерны биологические изменения, которые не назовешь прогрессивными: понижение сопротивляемости инфекциям и факторам внешней среды, ослабление органов чувств (все хуже становятся зрение и слух), захватывающие все большие слои населения бессонница и депрессия, сердечно-сосудистые и раковые заболевания, аллергия и бесплодие. Статистика подтверждает параллельность техногенного развития и биологической деградации человека, его растущей неспособности обходиться без искусственных подпорок для организма. Почти каждый житель индустриального или постиндустриального мира уже знаком с химическими и с хирургическими методами лечения. Отмечаются техногенные факторы, усиливающие вероятность генетических трансформаций человека: рост радиационного фона, загрязнение окружающей среды, изменение состава питания за счет химических добавок, расширение алкоголизма и наркомании. Все это угрожает людям ростом мутаций.
Отмечается все большее изменение человеческой телесности, ее уклон к искусственности и рост необходимости технологического вмешательства для сохранения здоровья и жизни людей. Как отмечает Э.С.Демиденко, современные люди действительно переходят из биосферных условий жизнедеятельности в техносферные: на смену биосферному человеку приходит новое существо, возможно, постчеловеческое – человек техносферный. Его основной признак – возможность существования только в техногенных условиях: его потребности удовлетворяются, а жизнь и здоровье поддерживаются промышленной и социальной инфраструктурой. Уже к концу ХХ века насчитывались сотни миллионов людей, в той или иной степени интегрированных с техносферой: несущих в себе искусственные органы, перекроившие свое тело согласно социально-эстетическим нормам, порою – совсем не могущие жить в естественной среде.
Во-вторых, уже появилась возможность информационного, технологического управления сознанием: незаметного и ненасильственного внушения определенных взглядов путем помещения человека в замкнутую информационную среду. Технологизация создала мощный инструмент иррационализации массового сознания – рекламные технологии, используемые средствами массовой информации. Необходимая для развития рыночной экономики и дальнейшего технического роста, реклама создает потребности людей во все новых товарах. Поскольку рациональных доводов для потребительской гонки мало, реклама превращается в современную мифологию, создавая легенды и убеждая потребителя покупать не сами товары, а символы позитивного имиджа. По сути, новейшие рекламные технологии – это технологии «сотворения мифа». Используя разработки в области нейролингвистического программирования, активизируя подсознание, они изменяют общественное сознание. Экспансия дискурса производства и потребления вещей ведет к тому, что с ростом экономического благополучия усиливается потребность потреблять все, что угодно.
В-третьих, в техногенном обществе формируется совершенно иное мировоззрение. Мировоззренческие трансформации начались уже в индустриальном обществе. Ценность контроля была признана абсолютной: всё, что увеличивало власть человека над собой или природой, приветствовалось. Все сферы жизни рассматривались как поле приложения технологий, и даже социальные проблемы считались легко решаемыми через повышение материального благосостояния в результате технологического развития. Эти ценностные установки стали стимулом техногенного развития. В современном обществе эти процессы охватили все стороны жизни. Техносфера создает для человека целостную среду, почти полностью изменив традиционные способы производства, умственного труда, общения. Необходимая для участия в современном производстве гибкость и универсальность работника доходит до крайностей: постоянная смена технологий опережает возможность человека их осваивать. Массовая безработица становится участью работников целых отраслей: ни один человек, в начале трудового пути овладевший профессией, не может быть уверен в ее постоянной востребованности. Очередная технологическая инновация может обесценить его знания и умения. Ненадежность долгосрочных планов из производственной области распространяется на всю человеческую жизнь, что проявляется, например, в замене характерного для прошедших эпох принципа отсроченного удовольствия (зарабатываемого долгим самоограничением) на требование немедленных результатов. Способность людей к переквалификации утрачивается с возрастом: в результате работа в области современных технологий – удел молодежи, а старшие поколения находятся под угрозой потери рабочего места и социальной значимости. Обесценивание опыта старших поколений – как в производстве, так и в области бытовых технологий, – лишь одно из проявлений падения ценностей постоянного, долгосрочного, традиционного. Критика авторитетов и стремление к инновациям продолжается, доходя до ревизии моральных и культурных норм. Принцип аскетизма, самоограничения отвергается. Прослеживается рост потребительских настроений. В течение тысячелетий принципы аскезы, самоограничения, самоконтроля – материального и духовного – считались необходимыми признаками любой ценностной системы, претендующей на цивилизованность. Развитие науки и техники, увеличивая материальное благополучие, сделало возрастающее потребление повседневным для миллионов человек. Современная культура уже не считает позитивной ценностью принцип самоограничения или отказ от реализации своих желаний. Поэтому моральные нормы, ограничивающие людей, кажутся слишком суровыми, подавляющими «естественные» влечения. Самодисциплина, требующаяся для овладения профессией, верность моральному долгу или выполнение общественных обязанностей уже рассматриваются как «неумение жить». Основной вред от потребительской ориентации (навязываемой через средства массовой информации) выходит за рамки вызываемого ею дальнейшего роста производства и перерасхода природных ресурсов, о котором вспоминают чаще всего. Бесконтрольность потребления распространяется не только на материальные, но и на духовные потребности, увеличивая вероятность формирования сверхпотребителя, который все окружающее рассматривает с точки зрения своих желаний и не способен отказаться от удовлетворения даже мимолетного каприза.
Многие философы обращают внимание на характерное для постиндустриального общества несоответствие между потребительской направленностью массового сознания (поощряемой рекламными технологиями) и качествами, которые требуются для продолжения самого научно-технического прогресса. Тенденция разрушения при техногенном развитии тех мировоззренческих парадигм, которые участвовали в его обеспечении, может оцениваться как один из симптомов кризиса цивилизации. Эмоциональные связи между людьми ослабляются, заменяясь деловым сотрудничеством или безразличием. Стандартизация товаров и услуг, единообразие профессиональных навыков и приемов дошли до унификации духовной жизни людей: распространяются принципы, ценности, стереотипы – электронные СМИ формируют «массового человека».
Традиционное представление технического мира как результата деятельности человека сталкивается с неумением прогнозировать влияние технологических инноваций (за пределами промышленной области) или контролировать техногенные трансформации в природе, обществе, культуре, быту. Человек не только творец искусственного мира, он и сам в значительной мере его творение, «человек техногенный». Создатель искусственного мира становится его частью, деятель становится изделием. Поэтому раздаются голоса ученых и философов, предупреждающие, что отдельные кризисные процессы – не преходящие «болезни роста», а проявления системного кризиса самой техногенной (и даже более – технической) цивилизации: человечество приближается к качественному изменению пути своего развития. Поскольку кризисные явления в антропологической сфере последовали за научно-технической революцией, многие философы делают вывод, что между этими явлениями существует связь.
Хотя в основе антропологического кризиса лежит ускорение технологического прогресса, он связан не с переразвитием техники, а с отставанием социокультурного прогресса: перспективы цивилизации зависят от того, успеют ли люди преодолеть это отставание. Выход из кризиса потребует революционного изменения социальной и культурной сфер. Необходим мировоззренческий и социокультурный сдвиг – столь же радикальный, каким был вызванный научно-технической революцией переход в экономике. В философской литературе эта проектируемая трансформация духовной сферы получила название «гуманитарной революции», или «революции постматериальных ценностей».
Лит: Демиденко, Э.С. Глобальная проблема техногеннной трансформации человека / Э.С.Демиденко // Социально-гуманитарные исследования в БГТУ. — Брянск, 2009; Демиденко, Э.С. Экотехнологический Апокалипсис, или «конец света» природного человека / Э.С.Демиденко. — Брянск, 1993; Кутырёв, В.А. Разум против человека / В.А.Кутырев. — М., 2000; Попкова, Н.В. Антропология техники: Становление / Н.В.Попкова. – М., 2009; Попкова, Н.В. Антропологический кризис и его философский анализ / Н.В.Попкова // Социально-гуманитарные исследования в БГТУ. — Брянск, 2009; Попкова, Н.В. Философия техносферы / Н.В.Попкова. – М., 2007; Попкова, Н.В. Философская экология / Н.В.Попкова. – М.,2010; Чувин, С.Н. Человек в техногенном мире / С.Н.Чувин. — Брянск, 2009
